3rd year rōnin
Отдает субъективизмом и температурой 38,4... но мне всё равно нравится, искренне получилось. Еще и собственную сущность вплел, ладно уж, как есть.
А кошка — это и есть время, так получилось.
Я загибаю уголок страницы — это памятка. Всё хорошее когда-то заканчивается, всё плохое когда-то повторяется. В школе повторяются классы, один за другим. Ученикам кажется, что так будет всегда — и так будет всегда. Но не для них, их в какой-то момент не станет. Кто-нибудь видел выпускников? Некоторые исчезают еще до конца года... К учителям кто-то приходит, учителя говорят: Вот, они раньше учились в нашей школе, он сидел — тут, она — там. Учителя отводят глаза.
Сейчас каникулы и ремонт: всё в известке, грубо сколоченные козлы под люстрой, парты забились под стенку, наползая одна на другую. Пусть нас кто-то попробует рассадить сейчас, ха! Тебе остался последний год... Ты старше. Почему-то мне не страшно за тебя — мне страшно за себя.
В углу под лестницей в паутинке слов запуталась кошка. Ты освобождаешь ее раскрыв складной нож, а потом смотришься в узкое лезвие как в зеркало. Всё хорошее когда кончается, но у нас еще есть немного времени.
А кошка — это и есть время, так получилось.
Сущность (Ти)
Я загибаю уголок страницы — это памятка. Всё хорошее когда-то заканчивается, всё плохое когда-то повторяется. В школе повторяются классы, один за другим. Ученикам кажется, что так будет всегда — и так будет всегда. Но не для них, их в какой-то момент не станет. Кто-нибудь видел выпускников? Некоторые исчезают еще до конца года... К учителям кто-то приходит, учителя говорят: Вот, они раньше учились в нашей школе, он сидел — тут, она — там. Учителя отводят глаза.
Сейчас каникулы и ремонт: всё в известке, грубо сколоченные козлы под люстрой, парты забились под стенку, наползая одна на другую. Пусть нас кто-то попробует рассадить сейчас, ха! Тебе остался последний год... Ты старше. Почему-то мне не страшно за тебя — мне страшно за себя.
В углу под лестницей в паутинке слов запуталась кошка. Ты освобождаешь ее раскрыв складной нож, а потом смотришься в узкое лезвие как в зеркало. Всё хорошее когда кончается, но у нас еще есть немного времени.
.
.
однажды ты откроешь дверь,
дверь, которая всегда вела в одно и то же место:
где буквы рассыпаются в слова из-под твоей руки,
где живот твоей кошки пахнет теплом и солнцем,
где деревья и море говорят на одном языке,
где музыка проходит сквозь тебя и рисует крылья в твоей тени,
где звёзды, а за ними ещё звёзды, а за ними ещё звёзды, а за ними - огромный, необъятный космос,
такой же необъятный, как время, которое всё для тебя
и всё твоё,
такое огромное,
что ты даже не думаешь о нём,
потому что чего о нём думать,
раз оно такое огромное,
ни мозг, ни мысль никак вокруг него не обернуть,
ты открываешь эту дверь, такую знакомую,
но оказываешься в совсем другом месте.
где время склоняется над тобой, когда ты спишь,
и вглядывается в твоё лицо,
где люди вокруг тебя говорят строчками из твоих мыслей,
где сны и реальность сплетены вместе, как сосуды,
где ты смотришь в окно вагона метро, и у тебя нет лица,
где из брючин штанов, свисающих с верёвки на балконе,
торчат босые ступни ног,
и где ты не понимаешь, никак не понимаешь, совсем не понимаешь,
как всё это может происходить.
Может, я сам — кот...